Оригинал: grabi-hands.livejournal.com/81595.html
Автор: igrab
Перевод: Smothered Hope
Бета: Zavrja
Фандом: «Шерлок Холмс» 2009 Гая Ричи. Спойлеров к «Игре Теней» нет.
Пейринг: Холмс/Ватсон
Жанр: Ангст
Дисклеймер: нихт майн(
От переводчика: фик – наш с бетой подарок ко Дню Рождения дорогого друга, самой милой в мире Зануды
PS: Между прочим, видео от XxFadingxFlowerXx - идеальная визуализация этой истории.
читать дальшеЭтому конфликту не суждено было разрешиться.
Он возник… Да, как раз в тот вечер, когда они схватили лорда Блэквуда. Они вернулись домой, но Холмс никак не мог успокоиться – он чувствовал себя живым и свободным как никогда, звенящим, словно чистый, прозрачный хрусталь. Это было упоительное чувство, которое невозможно описать словами. Оно было слаще музыки и даже кокаина. Наконец-то он превзошел этого страшного, внушающего трепет человека!
Конечно, присутствовал во всем этом и ставший уже привычным осадок, некая шероховатость. Точно таким же, шероховатым на ощупь, был серый пиджак Ватсона, или нарочитая грубость их взаимных подначек, которые могли касаться чего угодно – от не выключенной плиты до экспериментов над Глэдстоуном. Холмс бы обязательно заметил, что что-то не так, если бы не был так ослеплен блеском собственного великолепия. Хрусталь осыпался тысячей мелких осколков от нескольких простых слов:
«Холмс, я хочу вас познакомить кое с кем».
Умозаключения посыпались одно за другим, словно домино. Они повстречались лишь в прошлую субботу, но уже сегодня утром она дала ему понять, что чувства взаимны. Определенно, речь идет о женщине, и – да, Ватсон по уши влюблен в нее.
В этот момент Холмс ощутил то, что, должно быть, чувствует свинья, когда мясник вонзает нож в тушу, чтобы вынуть из нее внутренности.
Так начался конфликт.
♠
Он не мог решить, что хуже. С одной стороны, девушка оказалась чистым ангелом и лучшей партии Ватсону было не сыскать. С другой – доктору был более чем небезразличен несчастный олух, каковым являлся консультирующий детектив. Будь она ужасным человеком, или если бы Ватсон действительно относился к нему лишь как к другу, решение было бы простым: вывести из дела одного фигуранта – его самого или девушку. И Холмс бы знал, что поступает правильно.
Но в этом и была загвоздка, из-за которой конфликт не мог быть исчерпан. Холмс был нужен Ватсону, а Мэри была достойна Ватсона. И Холмс, сколько ни бился, не мог найти мирного разрешения сложившейся ситуации. Поэтому он крепко держал своего друга, словно удав, сжимающий кольцами свою жертву. Намеренно причинял боль, как будто таким образом мог заставить Ватсона возненавидеть его. Как будто.
♠
Временное облегчение наступало только тогда, когда они погружались в очередное расследование. К сожалению, конфликт не исчезал и тогда, наоборот, он становился еще острее, хотя каждый из них знал: не стоит путать отношения личные и профессиональные. Работа есть работа, а Ватсону нравилось работать с ним. Действительно нравилось, и это было фактическим, обыденным обстоятельством. Холмс знал, что ему нужно лишь вести, а Ватсон последует за ним без тени сомнений.
Но в любви всё было иначе. Поэтому его слова «мои десять минут истекли» в действительности означали «мое сердце вам больше не принадлежит», а фраза «у меня психическое расстройство» означала «почему, ради всего святого, я всё еще люблю вас!».
Они разговаривали начистоту лишь однажды, сидя на той самой скамье, когда глаза Ватсона молили о том, чтобы Холмс перестал мучить его. И Холмс сменил предмет разговора.
Если бы только он мог отступиться. Если бы только мог. Но позволить ускользнуть ангелу, который тебя так любит, было бы непростительной глупостью, а потому он четко сознавал, что Ватсон тоже не отступится.
«Да вы и вправду сбрендили!» – прошипел он, но Ватсон был разумен, как никогда. «Отпустите меня, Холмс, прошу вас. Видит Бог, сам я на это не способен».
♠
Когда он услышал ее слова: «Я знаю, он вам также дорог так же, как и мне», то застыл на месте. Конечно, она была права. И это означало только одно – Мэри видела его насквозь. Майкрофт нашел бы это в величайшей степени забавным.
Но что он мог сделать? Он был во власти этого изнурительного, бесконечного противостояния – каждый раз искусно маскирующегося, притворявшегося то беседой на отвлеченные темы, то словесными играми, то очередным расследованием.
Холмсу стало казаться, что если Ватсона не будет рядом, и Блэквуд одержит победу, ему будет абсолютно все равно.
Но – нет, так думать нельзя. Ясно, что никуда он не денется и останется настороже, дабы помешать коварным планам злодея. Шерлок Холмс должен быть чертовым героем и вызволить барышню из беды.
Вот только сейчас барышней был Джон Ватсон, и Холмсу потребуется немало листьев коки, чтобы это как-то пережить.
♠
Когда Ватсон очнулся, то обнаружил, что находится один на один с Ирен Адлер.
– Эмм… Вы – не Мэри, – все еще не до конца придя в себя, пробормотал он.
Ее смех прозвенел россыпью серебряных колокольчиков.
– О, Джон, ну конечно же, нет. Ваша дама сердца прилегла отдохнуть по моей настоятельной просьбе. Вы помните, что случилось?
– Да, там что-то гремело, – ответил он не без язвительности, но в следующий момент резко побледнел. – А Холмс, он…
– Жив, но не имею ни малейшего представления насколько серьезно он пострадал. Я так и не смогла его найти, поэтому рассудила, что следует навестить вас.
Ее глаза лучились искренним расположением.
– Тогда я должен…
Ватсон попытался подняться, и охнул, взглянув на собственное иссеченное шрапнелью плечо.
– Выглядит не очень, – несколько рассеянно проговорил он.
В ответ Ирен только хлопнула в ладоши.
– Вы же доктор, не так ли? Принимайтесь за дело, а я составлю вам компанию.
Пока он работал, она говорила. А он слушал. Она рассказывала о многих вещах – о девушке, в которую она как-то влюбилась в Зальцбурге, о сложности исполнения оперных партий, но в основном – о Шерлоке Холмсе. Сначала о том, что когда-то любовь к нему заставила сладко трепетать ее сердце, затем о том, что эта любовь так ни к чему и не привела – она была не тем, что ему нужно. Верное плечо, человек, на которого можно положиться в самый трудный момент – это, конечно, хорошо, но есть что-то, необходимое ему гораздо больше.
– Вы ведь сейчас не о себе говорите, а обо мне?
Боль стала почти невыносимой, поэтому Ватсону было не до изящных формулировок.
– Разумеется, о вас, – ответила она с самой обворожительной и опасной из всех улыбок, имеющихся в ее арсенале.
– И чем же… – он выдернул очередной осколок куда более резко, чем следовало, – я смогу стать для него, кроме как… – последовал еще один осколок, и теперь кровь текла ручьем, – партнером?
– Это слово, – ответила Ирен, не переставая улыбаться, – имеет больше одного значения.
♠
Он очнулся и ощутил окружающую действительность пугающе реальной. Абсурдно реальной. Словно между ними в помине не было этого конфликта. На один ужасный миг он задался вопросом – что Ирен ему наговорила, в какую ложь заставила поверить, словно Клавдий Гамлета… Боже, ну почему в голову пришел именно Шекспир! Решительно, в этой действительности было что-то не то.
Но его дорогой доктор выглядел более чем потрясающе.
Вот так, и ничего здесь не попишешь. Противостояние откладывалось на неопределенный срок, и Холмс понятия не имел, почему. Однако не исключал причастности непомерного количества веществ, принятых им накануне. Интересно, когда ресницы Ватсона успели приобрести такой оттенок? Это был оттенок чистого золота, Холмс был готов руку отдать на отсечение.
Это даже хорошо, что его разум воспринимает реальность не совсем адекватно. Так проще сосредоточиться на расследовании и отбросить всё несущественное.
Без сомнения, рано или поздно конфликт возобновится, но нынешняя передышка была как глоток кислорода. Словно он был исстрадавшимся путником, нашедшим вдруг оазис среди пустыни. Точнее, мираж – уж в этом Холмс нисколько не сомневался. Но иллюзия была всё еще здесь. И, пока она не отпустила, он был намерен насладиться ей сполна.
Конец.